ЖЕНИТЬСЯ ИЛИ НЕ ЖЕНИТЬСЯ

Третий рассказ из цикла "Две недели без джинсов"
«Быть или не быть…» — вопрос о жизни в общем. «Жениться или нет» — об индивидуальной. В частности, моей. Парень я молодой, холостой и особо не заморачиваюсь на этот счет, но вот мои многочисленные родственники днем и ночью, подобно Гамлету, ищут ответ, наполняя ситуацию драматизмом и глобальными философскими обобщениями. Все они семейные, а потому моя беспечная свобода не дает им покоя. Я уже и в гости боюсь ходить, поскольку там обязательно окажется очередная «невеста», присмотренная для меня дядюшками, тетушками, двоюродными и семиюродными братьями и сестрами, бабушками и дедушками.
Вкусы у всех разные, мой при этом не учитывается — по глубокому убеждению родни, он у меня никудышный, ошибочный, извращенный, и еще тридцать три эпитета со знаком «минус». Во всяком случае, ни одну даму, которую я самостоятельно приводил на смотрины, родня не одобрила. Бывало, на клановых сборищах по какому-нибудь важному случаю — как правило, случай этот непременно связан с вехами брачных уз, будь то свадебные годовщины, крестины, именины и прочее — я сидел в окружении пяти, а то и больше, разновозрастных леди. Из них девушками, прямо скажем, были далеко не все.
Хуже смотрин только якобы задушевные разговоры тет-а-тет, с завидной регулярностью проводимые в кухне, на балконе, в коридоре… Почему «якобы»? Мне-то никто слова не давал, я чувствовал себя воротами без вратаря. Я молча ловил словесные «мячи», изо всех сил подавляя желание прижать, например, дядюшку к стене и прочитать ему лекцию о прелестях развода. Вежливый я, уважительный. Да и все ведь ради меня, они меня любят и хотят хорошего, только не понимают, что любое насилие, даже из лучших побуждений, рождает протест, а не желание расслабиться и получать удовольствие. Как говорится, благими намерениями вымощена дорога не в рай.
Все же хлопоты родни оказали на меня огромное влияние. Именно из-за этого, путешествуя, я люблю наблюдать за людьми. Особенно за парочками. Особенно за нашими — русскими. Я мысленно коллекционирую разновидности парочек, делаю в уме заметки ну и выводы, конечно. В Нячанге я пополнил «коллекцию» основательно.
На пляже Зоклет — очаровательном кусочке рая с белым песком и теплым морем, кроме обеда полагался перекус. Наша группа расположилась на шезлонгах под пальмами. Из автобуса притащили ящик-ледник, в котором для всех были фрукты, кока-кола и джин. Очень скоро группа активно прикончила джин, не затрудняясь разбавлением напитка колой, и умостилась загорать. Рядом со мной — парочка. Оба невысокие, стройные, лет им чуть за сорок каждому. У женщины холеные лицо и тело, пронзительный скрипучий голос и примечательная татуировка выше щиколотки — бабочка. Худая, как рыба-игла, она прятала ярко-рыжие волосы под соломенную шляпу, а глаза — под солнечные очки. Мужчина жилистый, со странно маленькими ступнями и ладонями, лицо выскоблено до порезов, куча тату на морскую тематику. Как выяснилось позже, он моряк, а она бухгалтер.
Я лег на шезлонг, прикрыл физиономию панамкой и навострил уши. Не подумайте плохого, просто не люблю валяться без дела.
Женщина пилила мужчину страшно, беспощадно награждая определениями «дурак», «урод» и «тряпка». Я узнал обо всех прегрешениях мужа, начиная с их просыпания в гостинице и заканчивая событиями из прошлого. Или наоборот. Мадам, словно циркулярная пила, ходила по кругу. Еще я узнал о двух детях, о свекрови, о каком-то Саше, о какой-то Маше — у всех перечисленных имелся полный комплект недостатков при полном отсутствии достоинств. Муж виновато отшучивался, называл жену «малышом» и «лялей», суетился: то мазал ее кремом, и я слышал ласковые шлепки, то чистил фрукты, то притаскивал очередной пластиковый стаканчик с джином. Пили они на равных.
Наконец парочка отправилась в море. И я — жарко, надо искупаться.
В зеленой, как свежая трава, воде резвилась наша группа. Держались стайкой, качаясь на волнах. Одна девушка отделилась и поплыла вдаль. Вдруг она обернулась, замахала руками, что-то закричала, но что — в шуме и плеске моря никто не расслышал. Девушка рванула к нам: — Там чудовище! — ее губы дрожали от страха.
Любые другие туристы мигом бы оказались на берегу, но не русские. Мы убедились, что из воды не торчит острый плавник, и по очереди сплавали туда, куда показывала девушка. Я тоже. Чудовище действительно наблюдалось. Никто из нас не решился приблизиться к нему ближе, чем на тройку метров. Я нырнул. В толще воды плыло нечто огромное, вытянутое, веретенообразное. Длиною в хорошую лодку. Черное. Существо медленно разворачивалось в глубине моря. Мы застыли поплавками в волнах и следили за передвижениями монстра, выдвигая версии и горячо обсуждая природу явления.
Женщина-игла пнула мужа — насколько ей хватило сил сделать это в море — протянула маску, приказала: — Погляди, чего там. Мужчина покорно рванул к чудовищу. — Ближе! — кричала жена. — Потрогай! Видимо, он потрогал. Вынырнул, проорал, отплевываясь: — Это мальки! Сбились в кучу и плывут куда-то… Туристы выдохнули, загомонили, заулыбались: «Молодец!» Смелостью — то бишь безрассудством — нашего российского молодца гордились все, кроме его спутницы. Она нахмурилась и отчитала мужика за все на свете — за напугавших туристов мальков, даже за то, что во Вьетнаме слишком жарко. «Ну и стерва, — подумал я. — Не жениться. Точка!»
Каково же было мое удивление, когда из их болтовни я понял, что «дурак» и «малыш» вовсе не женаты. Они любовники со стажем, а тот самый никчемный Саша, о котором упоминала дамочка, и есть оставленный дома рогатый муж. Мда, наверное, мужчина — мазохист. Ну, каждому свое.
Еще одна пара в этой же поездке на пляж умудрилась поссориться и продемонстрировать размолвку всем. Статные высокие красивые люди, страшно обиженные друг на друга. В ресторане для группы выделили два больших стола. Муж и жена разошлись как в море корабли. Их расстроенный сын-подросток побегал от отца к матери и выбрал папу. Женщина села за наш столик. Так получилось, что за ее спиной оказался муж. Между его мощным бритым затылком и ее роскошными длинными черными волосами словно пробегали искры. Так бывает, что люди чувствуют родную половинку, даже не видя. Женщина ела, улыбалась на шутки, что-то говорила…
Я есть не мог, мне было ужасно жалко эту пару. Я видел, как на изумительно-гладкой оливковой коже женщины проступают нервные алые пятна. Она явно не понимала, что кладет в рот, не чувствовала вкуса. Губы улыбались, а в глазах стояли слезы. Так и хотелось сказать: «Ребята, ну что же вы? Не ругайтесь из-за чепухи!» Причина ссоры, правда, была ерундовой: жене показалось, что муж слишком часто наведывается к ящику с джином. Может, во Франции заноза любой проблемы и «шерше ля фам», а у нас — «шерше де ля алколь». Наверняка муж доказывал, что «меру знает», наверняка жена в этом сомневалась, основываясь на большом семейном опыте.
«Не жениться, — неуверенно сказал я себе, — контроль дражайшей половины не всегда приятен. Точнее, всегда неприятен». Хотя… кто его знает, сколько бы мужчин сорвалось в беспредел, если бы не женщины. И все же я представил картину: вот женился, жена меня пилит и контролирует, переделывает под свои представления о сильной половине человечества. То, что буду недобровольно переделываться, я не сомневался — не выношу женских слез! Если уж чужая плачущая жена вызвала во мне неодолимое желание прижать ее к своей широкой груди и утешать всеми способами, что случится, когда обрету собственную? Она же из меня веревки вить будет! Неуверенность улетучилась, сменилась на твердое «не жениться!»
Немало я видел подобных парочек в Нячанге, и все они пополняли мою мысленную коллекцию с вердиктом «нет!», пока одна история не изменила мое мнение.
Побывать в Нячанге и не посетить минеральные источники — ошибка. Я ее не допустил, отправившись в живописное местечко — комплекс IRESORT. И не пожалел. Не то что бы я жаждал принять грязевую ванну — то еще удовольствие при тридцатидвухградусной жаре валяться в тридцатисемиградусной грязи, но куча бассейнов, озеро с лотосами, вкусная еда в кафешках пленили мое суровое северное сердце.
Вдоволь накупавшись, я устроился отдыхать возле большого бассейна с удивительно чистой зеленоватой водой. По его сторонам тянулись метровые бетонные дорожки с углублением посредине для омовения ног. Это чтобы не занести песок. Вокруг, под крышей из тростника, вразнобой стояли лежаки. С одной стороны бассейна — лесенки, с другой, на высоте баскетбольной корзины, на четырех тонких столбиках красовалась будочка с окошком. Из него, словно кукушка из часов, выглядывал вьетнамец, не выпускающий свисток из губ. Он то и дело свистел, призывая туристов к порядку. Я окунулся и понял, зачем тут строгий смотритель. Вода была горячей, насыщенной минералами. Скорее, не для простого купания, а для лечения. От нее шел парок и, когда выскакиваешь, жаркий воздух кажется даже прохладным. Вьетнамец свистел: прогонял детей без родителей, запрещал нырять, напоминал о времени пребывания, указывая пальцем на распаренного не в меру туриста. Я валялся на лежаке, тянул холодный манговый сок и наблюдал. И вот явились они. Пара русских. Кажется, молодоженов.
Мужик, что называется, крепыш-богатырь: высоченный, да и в ширину впечатлял. Жирок разве что на «пивном» животе, а так мышцы на руках и икры бугрились и казались каменными. Был он в одних шортах, на голове по-пиратски завязана белая косынка, на ногах белые же кокетливые носочки в крапинку, тапочки без задников. Мужик тащил на спине огромный рюкзак и свою подругу — под ручку. Спутница, пухленькая как пирожок, с черными кудряшками и огромными карими глазами, то и дело поправляла трусы и лифчик синего купальника. Каждый раз — неудачно. Ее объемные прелести выскакивали из ткани начинкой из теста.
Пара слаженно шаталась, поскольку была основательно навеселе. А еще они были красными — целиком, от лиц до ступней. Вряд ли от спиртного. Я думаю, результат короткого сна на пляже. Они хихикали и обнимались, прикладывались друг к другу, то и дело попадали губами куда придется и не обращали внимания на любопытных зрителей. Они были заняты только собой и чихать хотели на окружение. Пара расположилась рядом со мной. Я разглядел на их толстеньких коротких пальцах дутые золотые кольца — новехонькие. Точно, молодожены. Медовый месяц, не иначе.
Мужчина скинул рюкзак, из него выпал толстый раскрытый бумажник с пачкой денег в два пальца толщиной — разных. Он вытащил ласты, попутно прихватив на свет видеокамеру и фотоаппарат — дорогущие. Зачем ему ласты в двухметровом бассейне? Парень стянул носочки, нацепил ласты и, подхватив подругу, ступил на бортик. Вьетнамец оглушительно засвистел, показывая на лесенки. Куда там. Пара весело чирикала, игнорируя смотрителя. Они взялись за руки и прыгнули, оставив на произвол судьбы деньги и аппаратуру. Два бегемотика. Как они не расшиблись, ума не приложу. Молодожены завизжали, словно две тучные мощные сирены. Горячая вода оказалась для них неожиданностью. Тут же расхохотались, обнялись и стали вальсировать, отталкиваясь от дна и оттесняя туристов к бортикам.
Вьетнамец непрерывно свистел, высунувшись из окошка до пояса. Туристы бочками, потихоньку, стали выбираться на берег. Это не им — решила пара, если вообще услышала свисток. Они положили руки друг другу на плечи и стали подскакивать и плюхаться, при этом пара орала на весь комплекс: «Баба шла, шла, шла, пирожок нашла, села, поела, опять пошла!» Волны от них маленьким цунами достигали бортов и выплескивались на бетон. Смотритель исчез. Я думал, он махнул рукой на молодоженов. Нет…
Красный от злости вьетнамец спустился, обогнул бассейн поближе к паре, нагнулся — я испугался, что он сейчас рухнет в воду — надул щеки как хомяк и чуть не проглотил свисток. Бедняга, он не знал русского языка, все его крики и свисты приходились как раз на слово «села». Когда парочка выныривала, то обдавала смотрителя тучей брызг и смеялась. Они явно решили, что вьетнамец очень хочет, но почему-то не может присоединиться к веселью. Я тоже был невольным смотрителем — за вещами молодоженов. Косился то на них, то на пожитки. Народу много, так и шмыгают всякие личности, мало ли…
И я любовался ими. Пусть пьяные, пусть обожженные солнцем, они были половинками одного целого. Радостными, влюбленными, ничего и никого не замечающими, кроме себя, половинками. В их взглядах, жестах, невнятной речи читалась сама любовь. Такая, какая она есть: в единстве телесного желания, душевного равновесия и разумного понимания, — простая до обыкновенности и великая до зависти. Наверное, все вокруг почувствовали зависть — от смешной парочки исходили волны любви, когда она обрушивается на мир, и он становится прекрасным, добрым, чудесным. Ну кто в таком мире позарится на оставленный беспечно бумажник?
«Жениться! — сказал я. — Хотя бы ради того, чтобы почувствовать удивительную гармонию двух любящих сердец. Даже если она — гармония — длиной в медовый месяц».
Только если я женюсь, что будут делать мои родственники? Я отниму у них такую интересную забаву — бесконечное сватовство меня. Нет, пока не могу лишить родню смысла жизни. Вежливый я, уважительный.
Другие мои произведения в подборке © Алексей Ладо Буду рад вашим отзывам. писательство писательское мастерство как написать книгу начинающий писатель литература